Доверитель вызывается на допрос в качестве подозреваемого. Готовимся. Консультируем, прорабатываем показания. В черновике подробно излагаем, что происходило на предприятии в предшествующий и интересующий следствие периоды, и что делал подозреваемый. Разъясняем, какие задачи стояли по сбыту продукции и поиску клиентов, и как принимались решения. Принимались решения открыто, с участием высшего руководства и с доведением информации до трудового коллектива завода. Растолковываем, как ситуация на рынке сильно влияла на ценообразование. Аргументированно, без эмоций поясняем, что не считаться с рынком и покупателями при определении цен на продукцию завода нельзя, и в этом прямой интерес организации, которому служил и следовал подзащитный, выполняя обязанности директора.
И что следователь? Интересно это ему было? Нет, конечно!
Настает день «икс». Являемся, готовые давать показания по существу. Следователь выбирает тактику допроса, исключающую стадию свободного рассказа: начинает обкладывать вопросами. Какими? А догадайтесь… Такими и так составленными, что по структуре и компоновке похожи они больше всего на воронку или на лестницу. Что бы человек ни отвечал, ему все равно уготовано скатиться в заранее приготовленную для него «яму» — в статус обвиняемого и подсудимого. Отвечать на такие вопросы не в интересах клиента, а значит и не в интересах защиты.
В самом начале допроса подзащитный заявляет: «Показания давать желаю, на вопросы отвечать не желаю». Как у подозреваемого, у нашего доверителя на это есть гарантированные кодексом права: давать и отказываться давать показания, отвечать или не отвечать на вопросы.
И что следователь? А ничего. Протокол составляет, как нужно обвинению: сначала описывает «преступление», затем перепечатывает все свои вопросы и после каждого указывает одинаковый ответ подозреваемого «На вопросы следователя отвечать не желаю». После прочтения такого протокола создается впечатление, что подозреваемый со следствием сотрудничать не желает, показаний давать не хочет, а значит ему наверняка есть что скрывать. Где уж тут до объективности и всесторонности?
Поэтому в заключительной стадии допроса вносим с подзащитным в протокол наши замечания и дополнения, согласно которым следователь подозреваемому возможности реализовать свое законное право на дачу показаний так не предоставил. Подозреваемый не отказывался давать показаний, просто следователь их получать не захотел. Допрос провел, а не допросил.
Разумеется, мы знаем, как довести информацию до суда, и сделаем это без процедуры допроса.
